Российский бизнесмен в открытом письме
президенту утверждает, что огромные деньги вместо нацпроектов и
поддержки высокотехнологичных производств пошли на строительство
резиденции премьер-министра
Видимо, здесь располагается «дом отдыха» премьера
|
Перед Новым годом на сайте corruptionfreerussia.com было
опубликовано открытое письмо президенту Дмитрию Медведеву питерского
бизнесмена Сергея Колесникова. В своем письме
Колесников обвинил Владимира Путина в коррупции, а также сообщил о якобы
строящемся «доме отдыха» для премьера стоимостью более $ 1 млрд, к
возведению которого Колесников имел отношение.
Сергей Колесников был более чем успешным бизнесменом, принадлежащим к
избранному пулу коммерсантов — «друзей Путина». Его давними
бизнес-партнерами были Николай Шамалов и Дмитрий Горелов. Шамалов вместе
с Путиным был когда-то соучредителем известного кооператива «Озеро», а
Дмитрий Горелов — акционер банка «Россия», совместно с Юрием Ковальчуком
и структурами Геннадия Тимченко (оба — давние знакомые Путина).
Колесников вспоминает, что Шамалов в 2000 году обратился к нему как
акционеру медицинской компании «Петромед» с предложением «от бывшего на
тот момент президента Путина предоставить финансирование для ряда
крупных контрактов в сфере государственного здравоохранения». «Условием
финансирования этих контрактов, — как пишет Колесников, — Путин сделал
перевод «Петромедом» 35% <…> на зарубежные счета». Колесников в
письме поясняет, что этот финансовый фонд якобы формировался в том числе
из пожертвований олигархов Романа Абрамовича и Алексея Мордашова, а
деньги предназначались для инвестиций в экономику России.
В 2005 году, как пишет Колесников, «выполняя указание Путина, Шамалов
поручил нам создать компанию ООО «Росинвест», которая быстро стала
активным инвестором в ряд проектов». Но после финансового кризиса 2008
года, как следует из письма Колесникова, «Росинвест» приостановил работу
над всеми проектами и сосредоточился на возведении «дома отдыха» и
виноградника для производства элитных вин (все это автор письма называет
«Проектом Юг»). Как пишет Колесников, «Шамалов передал мне решение
Путина приостановить работу <…> и заниматься исключительно
«Проектом Юг», направив на него все имеющиеся средства». Колесников
также сообщал, что «два или три раза в год в течение восьми лет, по
указанию Шамалова, готовил финансовые справки, чтобы он мог лично
информировать президента Путина о его инвестициях». Пресс-секретарь
премьера Дмитрий Песков тем не менее утверждал, что Путин не имеет
никакого отношения к черноморскому дворцу.
Из-за этих событий в конце 2009 года у Колесникова случился разрыв с
партнерами, после чего он решился рассказать правду президенту. «Новая
газета» связалась с Сергеем Колесниковым (он сейчас за границей), чтобы
прояснить детали этого скандала.
— Судя по вашему письму, с фактами коррупции вы столкнулись еще 10 лет назад. Почему решили рассказать об этом только сейчас?
—
Ситуация в стране сегодня и 10 лет назад кардинально отличается. В
начале 2000-х был общий подъем, начался экономический рост, стал активно
развиваться бизнес, население почувствовало реальное улучшение жизни.
Даже создание вертикали власти было поддержано народом в надежде на
восстановление порядка. В 2004 году вектор развития начал меняться.
После первого решения суда по делу Ходорковского крупный и средний
бизнес понял, кто в доме хозяин, «построился» и принял правила игры.
Потом стала исчезать свобода слова, а вертикаль вместо наведения порядка
начала все больше обрастать коррумпированными чиновниками. Правда, все
эти явления до поры сглаживались продолжавшимся экономическим ростом. В
конце 2008 года наступил мировой кризис, и если раньше коррупция только
сдерживала экономический рост, то после кризиса началось разрушение
экономики России. А коррумпированные чиновники сегодня не только не
уменьшают свои аппетиты, а наоборот — увеличивают размеры откатов. Такое
впечатление, что многие стали жить «последним днем». Стало понятно, что
страна движется к пропасти, и я решил: дальше ждать нельзя.
— Не могли бы вы поподробнее описать историю вашего
знакомства с Николаем Шамаловым и его первого обращения к вам «от имени
президента»?
— С начала 90-х годов Шамалов работал представителем «Сименс» по
Северо-Западному округу. Наши первые контакты были связаны с
приобретением оборудования «Сименс» при реализации проектов по оснащению
медицинских учреждений. В 2000 году у Шамалова возникла потребность
найти компанию, которая могла бы в короткое время выполнить большой
объем работ не только по поставке оборудования, но и по проектированию, а
также обучению врачей. По большому счету наша компания «Петромед» была
на тот момент единственной в России, которая могла решить эти сложные
задачи. Так мы и начали совместно работать.
Сегодня я очень надеюсь, что сотрудники «Петромеда» не пострадают от
того, что я рассказал правду президенту Медведеву. Если с этими
замечательными, профессиональными людьми что-то случится, то это будет
еще одно преступление власть имущих.
— В своем письме вы без доли сомнения сообщаете, что Шамалов
«действовал от имени Путина». А вы не задумывались над тем, что он мог
просто прикрываться знакомством с тогдашним президентом для достижения
своих личных целей?
— Перед заключением договоров я лично встречался с Романом
Абрамовичем и Алексеем Мордашовым. Они открыто говорили, что о
пожертвованиях их попросил президент Путин. Сразу отмечу: все договоры о
пожертвованиях заключались официально, средства на счета тоже поступали
официально. Выполнение договоров постоянно контролировали представители
Абрамовича и непосредственно сам Мордашов. Выбор благотворительных
проектов именно в области здравоохранения позволил Путину легко
обосновать свою просьбу к олигархам: на их деньги была модернизирована
медико-техническая база Российской военно-медицинской академии в
Санкт-Петербурге.
— Не могли бы вы поподробнее описать схему, которую вам предложил Николай Шамалов?
— Условием получения контрактов было формирование финансового фонда в
размере 35% от суммы контракта. И я хочу особо подчеркнуть: с самого
начала у нас была договоренность, что эти деньги будут инвестированы в
экономику России и не будут предназначаться для личного пользования
Путина или Шамалова. Поэтому акционеры «Петромеда» согласились
формировать этот фонд за счет своей прибыли. По нашему заданию
российскими и западными адвокатами были разработаны легитимные пути
формирования инвестиционного фонда.
Финансирование контрактов по оснащению Российской военно-медицинской
академии было предоставлено Абрамовичем и Мордашовым. На эти деньги
«Петромед» поставил десятки тысяч единиц медицинского оборудования, были
построены современные операционные залы, реанимации и диагностические
центры. Если бы мы тогда отказались от этих контрактов и сопутствующих
им условий, то ничего этого бы не было.
— Абрамович и Мордашов были единственными, кто участвовал в тех пожертвованиях, или были и другие?
— Я встречался только с ними. Были и другие поступления, но эти переговоры вел Шамалов.
— Скажите, когда вы впервые услышали об этих 35%, почему
сразу не сообщили об этом в СМИ? В начале 2000-х эффект для имиджа
Путина мог быть совершенно иным…
— Есть хорошая пословица: «Задним умом все сильны». Почему мы 10 лет
назад согласились на это предложение? Ну, во-первых, потому что деньги
предназначались не для Путина и Шамалова, а для действительно важных
проектов, к тому же все поступления осуществлялись по официальным
документам только от частных лиц или компаний. Средства инвестиционного
фонда должны были использоваться только для создания современных
промышленных предприятий в России. А во-вторых, те люди, которые
жертвовали в фонд, конечно, не становились собственниками предприятий, в
которые инвестировались деньги фонда. Но по большому счету, не все ли
равно рабочему или в целом всему обществу, кто хозяин — Абрамович,
Шамалов, Путин или кто-либо еще, — главное, чтобы больницы строились,
бюджет пополнялся.
— Вы также упоминаете о компании, которая создавалась якобы
по просьбе Путина, — «Росинвесте». Не могли бы вы уточнить, в чем
заключалась функция этой компании?
— «Росинвест» создавался в 2005 году, и его задачей была реализация
высокотехнологичных инвестиционных проектов в России. За четыре года
компания подготовила и частично реализовала ряд проектов в области
судостроения, строительства, лесопереработки… К примеру, Путину очень
понравился Центр сердечно-сосудистой хирургии в Пензе, который был
собран из специальных строительных модулей, произведенных в Германии.
Подобная технология позволяет в течение одного года построить «под ключ»
крупный медицинский центр. (Для справки: в России на постройку больницы
уходит 15 лет.) Так вот нам была поставлена задача: наладить
аналогичное производство строительных модулей в России, и «Росинвест»
реализовал этот проект в Череповце — в декабре 2008 года были
произведены первые модули.
Был проект «Приморской верфи». В России сегодня нет ни одного
предприятия, способного производить суда водоизмещением более 90 тыс.
тонн, и все газовозы, специальные суда по добыче и переработке нефти
производятся только за рубежом.
«Приморская верфь» должна была решить эту проблему.
Был проект на Выборгском судостроительном заводе (ВСЗ) по производству буровых платформ для «Газпрома».
— По поводу этой сделки тоже было много вопросов. Наблюдатели
указывали, что ВСЗ получил этот контракт сразу после того, как
акционером завода стал «Росинвест» и близкие к банку «Россия» люди, в
частности, Дмитрий Горелов — давний партнер друга Путина Юрия
Ковальчука…
— Наше лоббирование заключалось только в том, что мы смогли убедить
руководство «Газпрома» доверить выполнение этого заказа российскому
производителю, потому что в «Газпроме» существовало предубеждение, что в
России подобные платформы построить нельзя. В 2005 году ВСЗ,
обремененный огромными долгами, находился в сложнейшей экономической
ситуации. Однако нами было принято решение, что именно это предприятие
можно сделать базовым для дальнейшего развития отечественного
судостроения. И мы не ошиблись. В жесткой конкурентной борьбе ВСЗ смог
дать лучшее предложение «Газпрому» и полностью, очень качественно
выполнил контракт. Сегодня обе платформы построены в кооперации с
компанией «Самсунг». Сейчас ВСЗ, получив современные технологии, может
продолжать строительство платформ самостоятельно.
— Что в итоге случилось со всеми этими проектами?
— В 2009 году Шамалов передал мне поручение Путина сосредоточить все
усилия и финансы на «Проекте Юг». В итоге Череповецкий завод по
производству строительных модулей, необходимых для строительства
больниц, стоит, сотни рабочих уволены. На Выборгском судостроительном
заводе заказов сейчас нет, и уникальный коллектив рабочих и инженеров,
которые свободно работают с технической документацией на иностранных
языках, сегодня на грани увольнения.
— И все якобы из-за решения Путина сосредоточить средства на возведении дворца?
— Да.
— А каким образом осуществлялось финансирование «Проекта Юг»?
— Проект начинался совместно с Управлением делами президента. В 2005
году был подписан договор с объемом финансирования 400 млн рублей
(примерно 14 миллионов долларов). Я предполагал, что смета может вырасти
в 2-3 раза, но никак не мог представить, что почти в 100. До середины
2009 года все финансирование проекта осуществлял только «Росинвест».
Вполне возможно, что в конце 2009-го и к 2010 году к финансированию
«Проекта Юг», который к тому моменту уже принадлежал Шамалову, могли
быть подключены другие инвесторы.
— Из вашего письма следует, что разрыв с Николаем Шамаловым
произошел после того, как вы узнали, что Шамалов якобы возит материалы
для строительства контрабандой. Но неужели столь незначительное
нарушение — в масштабах всего проекта — могло послужить причиной для
разрыва?
— Разрыв с Шамаловым возник не только по причине принятого им решения
о контрабандном ввозе отделочных материалов, хотя это послужило
последним и очень значительным фактом, так как это просто «тупая
уголовка». Наши разногласия, и не столько с Шамаловым, сколько с
Путиным, начались после его решения о прекращении финансирования всех
инвестиционных проектов. Это был в определенном смысле «момент истины».
Решение Путина не только перечеркнуло наши первоначальные
договоренности, но и показало реальные приоритеты власти. Личные дворцы
оказались важнее. Я надеялся на полностью противоположное решение —
приостановку «Проекта Юг» и концентрацию средств на решении
экономических вопросов. Получилось, что моя работа и работа тысяч людей,
занятых в этих проектах, в реальности никому не нужна. Нас просто
обманули. Еще бы ничего, если бы это касалось меня одного, но на улице
оказались тысячи рабочих и инженеров, у них есть семьи, дети. И вот с
этим я согласиться не мог.
— По вашим словам, компания «Росинвест» создавалась по
требованию Путина, переданному через Шамалова. Каким образом Путин
являлся выгодоприобретателем от деятельности «Росинвеста»?
— Структура собственности в «Росинвесте» в конечном итоге закреплена
акциями на предъявителя. По 2% акций принадлежало мне, Горелову и
Шамалову. Путину Шамалов передал 94% акций.
— Вы упомянули вашего партнера Дмитрия Горелова. Успех его
бизнеса — тоже в близких отношениях с Путиным и его
друзьями-коммерсантами?
— Горелов также считал, что прекращение финансирования инвестиционных
проектов — это ошибка. И он не был согласен с мнением Шамалова, что
привело к разрыву их отношений и выходу Горелова весной 2010 года из
компании «Рирус», являющейся собственником «Проекта Юг». После выхода
Горелова «Рирус» на 100% принадлежит Шамалову.
— На протяжении этих 10 лет работы с друзьями Путина у вас не
возникало ощущения, что бизнесом подобную деятельность назвать нельзя?
— Сегодня успех любого крупного бизнеса зависит от того, поддерживает
ли его высшая власть или нет. А так как мнение власти может меняться,
то в России никаких крупных проектов, не связанных с властью, в
последнее время и не развивается.
— После письма вам поступали угрозы, оказывалось ли давление?
— Определенное давление оказывается. Мне стало известно, что есть
задание «накопать» на меня все, что только можно. Наверное, в ближайшее
время узнаю о себе много нового.
— Ощущаете ли вы поддержку со стороны бизнес-сообщества? Не
кажется ли вам, что виной произвола коррупции стал и сам бизнес,
который, с одной стороны, поощряет коррупционеров, с другой — боится
выразить поддержку тем, кто пытается бороться с коррупцией публично?
— Я получил значительное количество откликов, в которых бизнесмены и
простые люди поддерживают мою позицию. Для меня это очень важно. Сегодня
бизнес-сообщество разобщено и не может в полной мере противостоять
коррупционной вертикали. Силы не равны. Крупный бизнес активно
использует эту вертикаль, по дешевке покупая необходимые решения. Мелкий
бизнес пытается выжить. Ситуация достигла критической отметки. Очень
многие активные и талантливые люди продолжают уезжать из страны.
— Ваше письмо адресовано президенту Дмитрию Медведеву. Вы возлагаете на него какие-то особые надежды?
— Коррупционная вертикаль построена Путиным и используется им для
личного обогащения. У президента Медведева сегодня есть вся необходимая
власть, чтобы разобраться с фактами и принять законные решения. У меня
нет оснований не доверять президенту. Свое письмо я рассматриваю как
лакмусовую бумажку: реакция президента, депутатов и каждого человека
покажет их реальное отношение к сложившейся в России ситуации. Либо есть
желание разобраться и установить истину, либо всё всех устраивает, все
всё знают и понимают и ничего не хотят менять. Я надеюсь на лучшее:
очень хочется вернуться в другую Россию. По материалам "Новой газеты"
|